Загрузка...
Как-то раз Даль записал в дневнике «Как стать единственным? Где неповторимость? В чем она?»
При этом не просто написал, но и смог, нашел.
И, как оказалось позднее, — это его единственность и неповторимость оказалась его даром и его судьбой.
В Щепкинское училище он собрался сразу после окончания школы. Первыми, кто стал протестовать, оказались родители. Отец настаивал на том, что сын должен получить «престижную рабочую профессию», а мама говорила, что с такой дикцией, — сын ужасно картавил, — в артисты и не возьмут.
Чуть позже, высокий и нескладный Даль, исправивший свой дефект речи, на вступительном экзамене сначала заставил умирать приемную комиссию от смеха, исполнив монолог Ноздрева, а потом заставил посидеть в молчаливом удивлении, прочитав отрывок из «Мцыри».
Это потом Николай Анненков, у которого учился Даль, говорил, что «и не учил он почти», потому что Олег постоянно снимался. Тогда как он, которого «не учили», играл так, что роль запоминалась сразу? Все просто: для Даля всегда был только один источник для вдохновения – он сам. Кроме этого была и еще одна черта – желание быть совершенным. Петь – так, чтобы окружающие спрашивали «а сколько у Вас альбомов», а если играть – так отдавая всего себя, без остатка.
Он вообще был каким-то совершенно потусторонним. Это отмечали все, кому выпало счастье знать его лично. И как раз эта самая необычность и какая-то совершенно невообразимая идеальность привела к тому, что он буквально в один миг пересмотрел отношение к жизни. Сначала все искренне считали его уникальным, а потом стали навешивать обидные ярлыки «странный, чужой, одиночка». А он просто хотел быть неповторимым и совершенно не выносил халтуры и фальши.
При этом он сам никогда и никому не пытался понравиться, поразить уникальными способностями. Даль совершенно спокойно мог отказаться от предложенной роли, если она ему не подходила. Он не любил «производственные фильмы и спектакли в духе соцреализма». Поэтому с легкостью отказался играть Женю Лукашина в «Иронии судьбы» и не стал сниматься у Митты в «Экипаже».
Он совершенно искренне и почти физически страдал от «бесталанности и абсолютного непрофессионализма, от кошмара безвкусицы, от мещанства». Даль был честен с собой и с окружающими, причем был честен абсолютно. Поэтому он часто оставался без ролей, которые очень хотел бы сыграть, – кому он был нужен, такой честный и принципиальный.
Зато у него были друзья. И дружил он так же, как и ненавидел – искренне.
И был дневник – безмолвный свидетель его терзаний, в котором он писал «…подари мне покой, о, Господи».
Он не смог пережить смерти Высоцкого, «брата», как называл его сам Даль. Все близкие ему люди воспоминали, что после похорон в глазах Даля появилась обреченность, с которой он даже и не боролся. Развязка наступила 3 марта 1981 года. В тот Даль попрощался со своим партнером по фильму Леонидом Марковым и ушел со словами «Пойду к себе. Умирать»…
