Загрузка...
Еще не было Красных знамен над Рейхстагом.
Не была подписана капитуляция.
Еще рвались снаряды и гибли солдаты.
Но уже был подписан и опубликован первый приказ за подписью первого советского коменданта Берлина командующего 5-й ударной армией генерал-полковника Николая Эрастовича Берзарина, согласно которому вся полнота власти в Берлине переходила в руки советской военной комендатуры.
Берзарин начал действовать сразу после капитуляции Берлинского гарнизона.
Сначала нужно был прекратить хаос. Берлинцы, испуганные и уставшие от кошмаров последних месяцев готовы были выполнять и подчиняться любым указам, лишь бы в городе снова воцарился привычный всем порядок.
Районные военные комендатуры должны были в кратчайший срок принять все меры, чтобы жизнь в городе стала хоть чем-то напоминать довоенный период: повсеместно устанавливался жесткий контроль над огнестрельным оружием, горюче-смазочными материалами, и, что было гораздо важнее для жителей, устанавливалось организованное распределение продуктов. Категорически запрещалось самовольное выселение или переселение немцев или изъятие личного имущества и ценностей.
Первые дни после капитуляции Берлинского гарнизона стали решающими.
Многие немцы считали, что «злые русские» пришли мстить. И ожидали, что советские солдаты утопят Берлин в крови. Однако те самые солдаты вместо расправ стали устанавливать полевые кухни. Сами. Без указаний с самого верха. Вскоре у полевых кухонь стали выстраиваться огромные очереди, — женщины, старики, дети, — каждый старался получить свою порцию супа и каши.
Естественно, что после котелка каши настороженность никуда не уходила. Но с каждым днем отношение к советскому солдату менялось. От испуга до благодарности.
Вместо массовых расстрелов, которыми пугала нацистская верхушка, берлинцы стали получать кофе. Натуральный, а не суррогатный, как планировала служба тыла 1-го Белорусского фронта.
Работающий берлинец в мае 1945 года получал по карточкам 500 граммов хлеба, 400 граммов картофеля, по 60 граммов мяса и круп. В умирающем Ленинграде, который немцы обстреливали каждый день о таком никто и не мечтал…
Вскоре в Берлин, в котором стояли «злые русские», тысячами стали возвращаться беженцы.
Всех этих людей надо было накормить, обеспечить условиями для нормальной жизни, восстановить работу транспорта и не допустить разгула преступности.
К середине мая в Берлине уже работали почти 600 школ. Правда нацистских учебников в них уже не было – это стало единственным, что не жалели советские солдаты.
Берлинцы могли сходить в любой из почти трех десятков кинотеатров, пользоваться услугами банков.
Лучше всего описала происходящее в те дни одна из жительниц Берлина:
«…побежденному народу, армия которого так много причинила несчастий России, победители дают продовольствия больше, чем давало прежнее правительство. Нам это трудно понять. На такой героизм, видимо, способны только русские».
А вскоре в Берлине, раны которого уже начинали затягиваться, стали появляться плакаты со словами из Приказа Народного комиссара обороны СССР Сталина от 23 февраля 1942 года «…гитлеры приходят и уходят, а народ германский, а государство германское остается…»
